Мемориальное

   Внук крестьянина, он получил высшее инженерное образование, с конца 1880-х по 1905 г. служил у Саввы Тимофеевича Морозова, стажировался по текстильному делу в Англии, 10 лет занимал должность директора одной из фабрик Никольской мануфактуры. Внес немалый вклад в отечественное текстильное производство, как эксперт много лет публиковался в газете «Русские ведомости», в годы Гражданской войны пытался удержать от развала производство орехово-зуевских фабрик, затем служил в управлении советского текстильпрома, читал лекции студентам. А когда сталинская репрессивная машина взяла в оборот старый русский инженерный корпус, А. А. Федотов оказался в числе «вредителей»…
   Прапрадед родился в 1864 г. в посаде Клинцы Черниговской губернии (ныне это город Брянской области). Его отец работал счетоводом на клинцовской Глуховской суконной фабрике. В семье были три сына и дочь, Александр — старший. 

   С 13 лет он начал зарабатывать, давая уроки. Через несколько лет уехал в Москву, поступил в престижнейшую кузницу инженерных кадров того времени — Императорское московское техническое училище (ныне МВТУ им. Баумана).
   Около 1888 г. инженер-механик Александр Федотов поступил на Никольскую мануфактуру Морозовых помощником механика. Работал там и в других должностях, а в 1891 г. Савва Тимофеевич Морозов отправил перспективного сотрудника на учебу в Англию, в Манчестер, где в ткацкой школе учился когда-то и сам.
   Изучив за год подробности английского текстильного производства, инженер Федотов вернулся в Россию. Вероятно, отчетом по стажировке стал доклад «Последние усовершенствования в чесальных машинах: чесальные машины Ашворта», который он прочел в Обществе для содействия улучшению и развитию мануфактурной промышленности. Председателем Общества был С. Т. Морозов. Этот доклад был тогда же издан отдельной брошюрой. В 1895 г. Общество выпустило уже полноценную книжку инженера А. А. Федотова «Гребнечесальные машины Гейльмана в бумагопрядильном производстве» с таблицами и чертежами.

   В середине 1890-х гг. Федотов временно перешел на службу к московским фабрикантам Прохоровым: «приблизительно год служил на Трехгорной мануфактуре, построил там прядильную фабрику» (здесь и далее цитируется стенограмма суда). Вернувшись с Трехгорки к Савве Морозову, он получил должность директора бумагопрядильной фабрики Никольской мануфактуры. Его сын, мой прадед, Федор Александрович вспоминал: когда он с матерью катил на извозчике по Никольскому, местные мальчишки кричали им вслед «Морозиха! Морозиха!».
   В 1896 г. в Нижнем Новгороде прошла крупнейшая в дореволюционной России Всероссийская промышленная и художественная выставка. Председателем ее комитета был Савва Морозов. Кроме того, Савва Тимофеевич был заведующим выставочным Отделом изделий из волокнистых веществ. К работе на выставке он привлек и своих сотрудников, в том числе новоназначенного директора А. А. Федотова. Чуть позже Министерство финансов выпустило по итогам выставки несколько книг о производительных силах России. В составлении одной из них поучаствовал и инженер Федотов. Он стал соавтором главы «Обзор производства хлопчатобумажных изделий» в сборнике «Успехи русской промышленности по обзорам экспертных комиссий» (1897 г., редакционное вступление Д. И. Менделеева).
   В середине 1890-х гг. младший из братьев Федотовых Николай, также окончив ИМТУ, основал в родных Клинцах чугунолитейный завод. Александр и третий брат Виктор (впоследствии — городской голова Клинцов) стали пайщиками-совладельцами предприятия. Александр Александрович помогал налаживать его производство, на первых порах обеспечивал заказы — отливку и поставку деталей для оборудования орехово-зуевских фабрик. С его подачи из Орехова-Зуева в Клинцы переехал мастер по литейному и формовочному делу Матвей Николаевич Калмыков, проработавший на заводе Федотовых до 1918 г.
   Из периода директорства А. А. Федотова на фабрике в Никольском известно также, что он входил в состав комиссии парка «Народного гуляния господ Морозовых», обустроенного в конце XIX в. для рабочих Никольского, Орехова и Зуева (ныне это парк 1-го Мая). Члены комиссии разрабатывали программу увеселительных мероприятий для культурного отдыха рабочих.
   В 1905 г. на Никольской мануфактуре прошло несколько волн стачек. Вот что написано в брошюре «О рабочем движении и социал-демократической работе во Владимирской губернии», изданной в 1925 г.: «25 (12) февраля около тысячи рабочих, собравшись к главной конторе ф-ки С. Морозова, потребовали от администрации вызова Саввы Морозова в м. Никольское. Во время переговоров рабочих с администрацией на крыльцо вышел особо нелюбимый рабочими за грубое обращение с ними управляющий прядильной фабрики Федотов. Его появление рабочие встретили криком и свистками, в него полетели камни, и Федотов немедленно же принужден был скрыться».
   Автор брошюры, безусловно, обладал «классовым чутьем» на врагов и старался соответственно очернять их. Вряд ли он знал, работая над своей книжкой, что враждебный пролетариату грубиян А. А. Федотов в 1925 г. служил во Всесоюзном текстильном синдикате и под его редакцией там выходили такие, например, издания: «Труды Совещания производственников в текстильной промышленности, Москва 2—4 июня 1924 г.».
   Вот что сам А. А. Федотов говорил о своем отношении к рабочим: «На всероссийской выставке в Нижнем Новгороде в 1896 г., — я был молодой человек тогда, — я выступал с указанием на то, что инженеры должны учиться у рабочих, что только инженер, который с рабочими близок, только такой инженер станет настоящим знатоком своего дела». «Мелочь, конечно, но я никогда не говорил рабочему “ты”, я никогда не бранился».
   А вот свидетельство объективного источника, который приводит в своей статье «Как жили наши предки» сотрудник орехово-зуевского музея Л. Н. Сыроежкина. «Сторож Топтыгин С. И. “при остановлении валика и повертывании его (безо всякой надобности) во время чистки сорвал кожу на кости левой руки” — так написано в справке об увечье. Характеристика квартирного отдела на него: “Работник посредственный, зарабатывает до 12 рублей”. Было 4 взыскания за прогулы, разочтен в 1896 году за кражу крученой пряжи. В 1897 году ему выплатили за увечье половину жалованья за 100 рабочих дней (22 руб. 50 коп.), в разное время 17 руб., за счет А. А. Назарова — 30 руб. В марте 1896 года он просил помощь “на бедность” к празднику Пасхи. Н. Алянчиков (инженер-механик Никольской мануфактуры) написал: “Не следовало жене уходить с работы, тогда не пришлось бы просить”. На такую же просьбу на следующий год А. А. Федотов (директор бумагопрядильной фабрики, инженер-механик) подписал: “Следует помочь, был болен, жена больна”».
   В конце 1905 г. между рабочими фабрик и полицией, усиленной казаками, произошли вооруженные столкновения. При попытке ареста революционных агитаторов, которые вели пропаганду на морозовских фабриках, те начали отстреливаться — убили одного и ранили троих казаков, но и казаки в ответ уничтожили одного из стрелявших. Накал страстей, усиливаемый работой провокаторов, возбуждавших обе стороны, привел в итоге к настоящему бою — полуторачасовому штурму полицией и казаками 30-й казармы (жилого корпуса для рабочих).
   Прощание с несколькими погибшими рабочими вылилось в манифестацию. В этих «красных похоронах» приняли также участие некоторые фабричные инженеры и директор А. А. Федотов. Для последнего этот оппозиционный в отношении Правления фабрик демарш окончился увольнением. Савва Морозов, либерально относившийся к мятежным настроениям своих рабочих, к тому времени уже полгода был покойным. Возглавляемое его матерью Правление Никольской мануфактуры, очевидно, не пожелало терпеть фронду Федотова. Но, скорее всего, он и сам не захотел более оставаться: «одной из причин (ухода с фабрики. — Н. И.) кроме участия в похоронах был как раз мой спор по поводу того, что не нужно приглашать войска, что мы без войск, без казаков обойдемся». Впоследствии он вспоминал об этом своем шаге «с удовлетворением»: «В то время либеральных директоров, которые рисковали своим положением, было немного, что-нибудь это стоит»; рабочие «меня провожали самым лучшим образом. Я был снят в общей фотографии и в разных группах... Когда рабочие устроили клуб, меня позвали в этот клуб и преподнесли мне адрес. На другой день после этого события ко мне пришла делегация из двух рабочих, социал-демократов, которые тоже мне принесли записку вроде адреса…»
   Следствием ухода стала потеря очень приличного директорского жалованья — 25 тыс. руб. в год. Незадолго до того инженер Федотов мог позволить себе приобрести за 40 тыс. руб. имение в Московской губернии размером около 200 гектар. Бывший директор переехал жить в Москву. В стране еще бушевала революция, в крупных городах в самом разгаре был уличный террор, поэтому жену с двумя дочерьми он оставил в Никольском. Сын Федор, в то время уже работавший на Глуховской фабрике А. И Морозова в соседнем Богородске, вскоре забрал мать и сестер к себе.
   В Москве прапрадед «переменил свою деятельность и стал заниматься консультациями по организации фабрик». Кроме того, он увлекся общественно-политической деятельностью и публицистикой: в 1906 г. стал членом партии конституционных демократов (кадетов) и начал публиковаться в популярной газете «Русские ведомости». В обществе это издание слыло органом «профессорского либерализма», поскольку среди авторов газеты было множество профессоров университета.
   Вот что писал редактор издания В. А. Розенберг в книге «Из истории русской печати: организация общественного мнения в России и независимая беспартийная газета “Русские ведомости”»: «…удалось привлечь к постоянному участию в газете А. А. Федотова, когда тот был уже признанным авторитетом в одной из важнейших отраслей нашей промышленности»; «А. А. Федотов, один из немногих в России знатоков нашей промышленности и рабочего вопроса, давший газете в течение ряда лет немало статей, полных глубокого интереса».
   Его специализацией в «Русских ведомостях» помимо проблем мануфактурной промышленности стал рабочий вопрос. «Я был одним из первых, если не первым, кто в легальной прессе защищал необходимость и экономическую выгоду введения 8-часового рабочего дня… поднятия заработка рабочих и необходимость ограничения тех прибылей, которые получала мануфактурная промышленность в то время». Свои материалы он подписывал псевдонимом Инженер. «Мое имя было известно, мой псевдоним “Инженер” был известен, и мои статьи цитировались и в нашей прессе, и в заграничной».
   «Русские ведомости» издавались на средства паевого товарищества. В 1912 г. в это число совладельцев издания вошел инженер А. А. Федотов. Он упомянул об этом в краткой автобиографии, написанной для юбилейного книжного сборника «Русские ведомости. 1863—1913».
   Участие в издании газеты, близкой по духу кадетской партии, добавило инженеру Федотову авторитетный вес в глазах коллег по партии. Поэтому «не будучи избран на какие-нибудь официальные должности, все-таки я имел право посещения центрального комитета», т. е. участвовал в собраниях кадетской партийной верхушки.
   После Февральской революции инженер А. А. Федотов опубликовал брошюру «Рабочий вопрос в свободной России» (М., 1917). Тогда же его вновь пригласили на Никольскую мануфактуру Морозовых — консультантом с очень большим жалованьем (5 тыс. руб. в месяц). Там он и встретил Октябрьский переворот. Фабрики вскоре были национализированы, «Русские ведомости» запрещены, кадеты объявлены «партией врагов народа». Началась Гражданская война, промышленность страны рушилась на глазах у тех, кто много лет создавал ее своими трудами.
   Инженер Федотов, как мог, пытался поддерживать «на плаву» текстильное производство орехово-зуевских фабрик. Осенью 1918 г. «рабочие, помня мою работу в качестве директора и помня причины моего ухода с фабрики и мое отношение к рабочим, прислали ко мне депутацию с просьбой принять участие в правительственном правлении. В октябре 1918 г. я был утвержден членом правления, как сказано в мандате, “от рабочих”». Вскоре его выбрали председателем объединенного правления орехово-зуевских фабрик. В этой должности А. Федотов проработал до начала 1920 г.
   История сохранила его рассказ о том, как ему, да и прочим «спецам», работалось при военном коммунизме. Эти слова передает в своей книге «Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина» известный публицист, эмигрант Н. В. Вольский: «Вот что, например, я услышал от инженера-текстильщика Федотова, большого специалиста в области производства хлопчатобумажных тканей: “Почему до НЭПа мы, специалисты, так плохо работали? Ведь не только потому, что нам плохо платили и смотрели на нас как на приспешников капитала, саботажников и тайных контрреволюционеров. Бывало, идешь на службу, а самого тошнит. На службе нужно было воду решетом таскать, делать то, что осмысленным быть не могло. Руки опускались от бессмысленных заданий, которые нам давались разными главками и центрами. От меня, например, требовалось произвести калькуляцию стоимости такого-то сорта текстиля для обмена его без денег на такой-то сорт других изделий. Я привык калькулировать стоимость в деньгах. Мне говорили, что так было при капитализме, а при социализме учет в денежных знаках нужно заменить “непосредственно-трудовым учетом”. А что такое этот учет, как его производить, мое коммунистическое начальство не знало, а лишь повторяло без смысла слова, надерганные из каких-то книжек. Так было во всем. Можно ли было производительно работать в этих условиях? Все стало иным, когда установился НЭП. Мы тогда точно вышли из склепа, где не было воздуха, стали дышать и, засучив рукава, принялись за настоящую работу”».
   Дальнейшая судьба инженера А.А.Федотова в 30-е годы, как и многих других русских специалистов, складывалась трагически. Его арестовывали, выпускали, потом опять арестовывали. Но он продолжал, когда мог, работать по специальности.
   Умер А. А. Федотов в 1940 г., и погребен на Пятницком кладбище в Москве, в одной могиле с братом Николаем, основателем клинцовского чугунолитейного завода.

    Конфликт, приведший к стачке, был вызван экономическим кризисом 80-ых годов XIX века. Кризис и его последствия отразились негативным образом на положении рабочего класса. Фабриканты постарались переложить всю тяжесть на плечи рабочих: она сокращали размер заработной платы, накладывали немыслимые штрафы от 30 до 40% ежемесячного заработка. Все это до предела обострило отношения рабочих с хозяевами. И вылилось в местечке Никольском, где нашлись хорошие вожаки, в Стачку, оказавшую огромное значение для решения рабочего вопроса.
   Изучая архивные документы Морозовской мануфактуры, я пришла к выводу, что будь на месте хозяина – Тимофея Саввича – другой человек, может быть, этой стачки и не было бы.
   Т.С. Морозов родился в 1824 году. Как мне, кажется, этот поздний ребенок был любимцем отца, ибо именно ему он доверил в начале 1850-х годов функции по организации и управлению производством и торговлей своих фабрик. Он не получил сколько-нибудь систематического образования, зато обладал завидным упорством, цепкой деловой хваткой и огромной силой воли.
   Тимофей Саввич не обманул надежд отца. Вот что пишет Губернский механик И.Е. Несытов в 1854 году в «Журнале мануфактур»: «… С.В. Морозов достиг весьма важных экономических и мануфактурных результатов, делающих особенную честь сыну его Т.С. Морозову, которого деятельность и коммерческая тактика немало содействовали усовершенствованию и развитию бумагопрядения во Владимирской губернии».
   Современники давали предпринимательской активности Тимофея Саввича весьма высокую оценку. Н.А.Варенцов, видный представитель купечества конца XIX - начала XX вв., так пишет о нем: «Т.С. Морозов был один из выдающихся фабрикантов и незаменимым хозяином. Всю свою жизнь посвятил делу, которое поставил на большую высоту: кто в России не знал товаров Никольской мануфактуры С. Морозова сын?». К сожалению, хозяин Тимофей Саввич, умело подбирал на фабрику служебный персонал и отлично направлял их на пользу производства, но вот социальным вопросам на фабриках уделялось гораздо менее внимания.
   Купец и общественный деятель Н. А. Найденов отмечал: Тимофей Саввич Морозов «…отличался замечательной энергичностью в развитии хлопчатобумажного дела и довел производство принадлежавших ему фабрик до высокого положения».
   Тот же Найденов отмечает, что одним из его главных недостатков было упрямство и самомнение. Этой черте характера Тимофея Саввича посвящает целую главу в книге «Дед умер молодым» и его правнук. Вот это упрямство и привело к тому, что Морозовская мануфактура прогремела на всю страну стачкой 1885 года.
   Как известно, стачка началась 7 января (ст. ст.) 1885 года. Основные требования, которые выдвигали рабочие, касались уменьшения штрафов, а также оплаты за вынужденный простой.    

  Вожаки стачки надеялись поднять рабочих всего Орехово-Зуева, но это не удалось. Уже на следующий день утром все окрестные фабриканты вывесили повсюду объявления о том, что «штраф прощается и прибавка заработка на 10% на все работы». И поэтому рабочие других мануфактур не примкнули к стачечникам.
   И только Т.С. Морозов отреагировал по-своему. Он не допускал переговоров со стачечниками и тем более уступок рабочим. С самого начала он требовал от властей только одного: больше войск для подавления «бунта». В Никольское с войсками приехал владимирский губернатор И.М. Судиенко, начальник губернского жандармского управления, окружной прокурор, прокурор Московской судебной палаты. Не было Т.С. Морозова, который появился только днем 8 января.
   Судиенко выслушал рабочих: «Нас замучили штрафами. Пища плохая. По капризу хозяина не работаем по несколько дней. Хотели бы уйти, не отпускают: подписка взята. Извольте просмотреть у хозяина расчетные штрафы. Придираются к каждой штуке товара: нитка оборвется и то штраф, а без этого нельзя, потому что работа идет сразу на двух станках. Не работали 7 января, потому что считаем за праздник, прежде 3 года тому назад в этот день не работали. В течение месяца, что вырабатываем с семьей, получаем меньше половины. Делают вычет за баню, больницу, отопление, освещение, - за все платить приходится. Начнем говорить – пригрозят: «уходи».
   Губернатор, видя твердость и единодушие рабочих, обещал переговорить с Морозовым по существу предъявленных требований, но тот вел себя на встрече с губернатором вызывающе и требовал подавить забастовку. В виде уступки обещал, что в случае прекращения забастовки, он увольняет ненавистного рабочим мастера Шорина и возвращает штрафы за 2 месяца.
   С этим не согласились рабочие. И стачка продолжалась. Рабочие передали губернатору новые требования к фабриканту. Губернатор постоянно переговаривался по телеграфу с Т. Морозовым, который уехал в Москву. Но упрямство Морозова одержало верх. 2750 казаков и солдат было направлено для подавления Морозовской стачки…
   А все могло пойти по совершенно иному сценарию, если б Т. Морозов, преодолев свое самолюбие, признался хотя бы самому себе, что действительно драл с рабочих три шкуры, и пошел на переговоры.

     Во Владимирском архиве есть материалы о стачке рабочих на фабрике Товарищества мануфактур Викула Морозова с сыновьями в октябре 1895 года. Вот как рассказывает об этом Старший Фабричный инспектор Астафьев, который выезжал в это время в Никольское. 2 октября 1895 года в местечке Никольском на фабрике В. Морозова забастовали рабочие-плисорезы. Поводом к этому послужило вывешенное 29 сентября в плисорезном отделении объявление о новой пониженной расценке сдельной платы с 1 октября, хотя срок найма на прежних расценках истекал лишь 18 октября.
   Найдя такое объявление несправедливым и невыгодным, плисорезы в числе 140 человек прекратили работу, и, несмотря на оправдания фабричной администрации, не вышли на работу как 2-го, так и 3-го числа. Фабричный инспектор Микулин пытался объяснить рабочим незаконность их действий, предлагал им немедленно выйти на работу или получить расчет в фабричной конторе по 18 октября. За расчетом никто не явился. На работу тоже не вышли.
   3 октября приехал директор Правления Иван Кондратьевич Поляков. Он с каждым бастовавшим рабочим отдельно разговаривал в конторе, опрашивая их о желании или нежелании работать. С каждым! Оказалось, что только 22 человека пожелали взять расчет, а остальные вышли на работу. Фабричная же администрация изменила свое решение и ввела пониженную расценку в плисорезном отделении, сначала увеличив размер самого заработка. И 4 октября работа на фабрике восстановилась. Вот как действует настоящий хозяин, если хочет порядка на фабрике. И это не было единичным случаем у В. Морозова. Всегда очень быстро и своевременно Правление этой фирмы решало рабочие вопросы, идя на компромисс и не доводя дело до большой драки.
   К сожалению, Тимофей Саввич не желал компромиссов. И это не только в случае с забастовкой 1885 года: в архивных фондах Владимира есть и другие примеры, когда его самолюбие и строптивость мешали урегулированию даже простых рабочих вопросов.

   Процесс над стачечниками показал, что правы были рабочие. Этому же доказательством служило и то, что администрация фабрик, убежденная приехавшими восстановить порядок властями, сняла штрафы и удалила главного мастера А.И. Шорина. К слову – увольнение А.И. Шорина нанесло большой вред производству, ибо это был опытнейший профессионал в ткацком деле, написавший учебник «Опыт практического руководства по ткачеству хлопчатобумажных тканей» (этот учебник использовали и в советское время для преподавания в Текстильной академии им. А.Н. Косыгина – ныне МГТУ им. А.Н. Косыгина), но именно он был ближайшим начальником к рабочим, который выписывал штрафы, поэтому и весь гнев рабочие вылили на него.
    Бастовавшие рабочие не нарушили закон, как говорил Ф.Н. Плевако на судебном процессе, «они отказывались от недолжного и добивались должного», т.е. восставали против всякого произвола фабричной администрации.
   Самолюбие Тимофея Саввича, конечно, сильно пострадало, даже настолько, что с ним случился первый удар, после которого он месяц пролежал в горячке. К делам на фабрике он не хотел возвращаться. Пришлось его сыну, Савве Тимофеевичу Морозову оставить свои мечты стать ученым-химиком и начать новую жизнь – директора Никольской мануфактуры. А ведь если б не упрямство Т.С. Морозова в 1885 году, может быть, из Саввы Тимофеевича получился бы выдающийся ученый, да и не закончилась бы его жизнь в 43 года? 

   Модель С.Т.Морозова (скульптор А.Матвеев). У ног брошенные химические реторты. 

   Открытие частного музея (а именно таковым он и является), да ещё посвящённого Морозовым, дело не частое, а, скорее всего, произошло впервые в России. Этим можно объяснить то, что на открытии музея побывали председатель Московской областной Думы Игорь Брынцалов, главы Ногинска и Электростали, известные краеведы и предприниматели. 

 

   Реставрация дома А.И.Морозова была начата в 2010 году, но только когда к ней подключился руководитель частного учреждения «Военно-технический музей славы», депутат Московской областной Думы Вячеслав Фомичёв, дело было успешно закончено. В своей работе по восстановлению здания он опирался на краеведов Евгения Маслова, Михаила Дроздова и других местных энтузиастов краеведения. 

   Летняя дача промышленника Арсения Морозова была построена в 1907-1910 годах замечательным архитектором Александром Васильевичем Кузнецовым. Место было выбрано в глуховском парке на красивом широком берегу Черноголовского пруда. Комплекс построек включал в себя главный одноэтажный усадебный дом, двухэтажный дом для семьи и здание для хозяйственных нужд.
   В советское время в доме размещался детский сад, в девяностые годы – склад. А затем дом был отдан на разрушение стихиям и лихим людям. Тем радостней, что эта грустная история закончилась благополучно для дома – у него появился хороший хозяин. 

    

 

  Для небольшой делегации Морозовского клуба была проведена экскурсия по дому-музею. Экскурсовод Олеся не стушевалась, провела экскурсию на высоком профессиональном уровне, ответила на уточняющие вопросы.
   
   Общее впечатление от восстановленного здания - великолепное! Просторный дом, мебель и аксессуары той эпохи передают атмосферу летнего дома Морозовых. В каждой детали интерьера (вешалках, дверных ручках, кухонной утвари и т.п.) видна воссозданная гармоническая обстановка жизни людей. Видно, что создатели музея вложили в него своё тепло и поэтому можно быть уверенным, что «Дом-музей семьи А.И. Морозова» будет успешно развиваться.

    

  
  

    Мы поздравляем наших коллег-краеведов из Ногинска и будем надеяться, что когда-то и в родовом гнезде Морозовых, Орехово-Зуеве будет открыт дом-музей, посвящённый этой славной фамилии.

   Недавно я написала статью о трагической участи семьи Кобылинских: Евгении Степановиче, начальнике царской охраны, расстрелянном в 1927 году в Бутырской тюрьме, и его супруги Клавдии Михайловны, учительнице царских детей в Тобольске, расстрелянной на Бутовском полигоне в 1937 г. После их смерти остался сын Иннокентий, о судьбе которого, практически, не было никаких сведений. Я продолжила поиск информации о нем и узнала, что и сегодня в нашем городе проживают Кобылинские. Я надеялась, что они имеют хоть какое-то отношение к семье Евгения Степановича Кобылинского.
    Разыскав этих людей и встретившись с ними, я узнала, что они ничего не слышали ни о Клавдии Михайловне, ни об ее муже, ни об их сыне. Ранее я нашла информацию в интернете на сайте «Память народа» о том, что из города Орехово-Зуево призывался в ряды Красной Армии Кобылинский Иннокентий Евгеньевич, 1920 года рождения, место рождения г. Омск. Так как в городе больше никаких Кобылинских не проживает, кроме тех, с кем я встречалась, можно предположить, что это и есть сын Евгения Степановича и Клавдии Михайловны Кобылинских. По сведениям Орехово-Зуевского военного комиссариата И.Е. Кобылинский действительно призывался из нашего города в 1940 году. Также мне стало известно, что в то время он работал токарем на Подгорной фабрике. А место проживания его на момент призыва было: улица Беговая, дом 13. Узнав об этом, я пошла по этому адресу, надеясь, что хоть кто-то вспомнит о молодом парнишке Иннокентии Кобылинском. Я познакомилась с некоторыми жителями улицы Беговой. Все они оказались очень доброжелательными и отзывчивыми людьми. Узнав о жизни Иннокентия и его родителей, они заинтересовались его судьбой. Однако, вспомнить никто ничего о нем не смог, даже те люди, которым в 40-м году было по десять-одиннадцать лет. Возможно, что он был просто прописан по этому адресу, а жил в каком-то другом месте? И так могло быть. Более старшее поколение, которое все же могло что-то знать об Иннокентии, к сожалению, уже ушло из этой жизни. Так как в 30-е годы Иннокентий учился в нашем городе в ФЗУ (на Подгорной), я решила узнать, не осталось ли каких-либо сведений об Иннокентии в архиве Профессионального училища № 1 (сейчас это уже Железнодорожный техникум им. В.И Бондаренко). Ведь именно это училище стало преемником ФЗУ. Но и там никто ничего не знает об Иннокентии. А в архиве у них сохранились списки, начиная с 1942 года.

             Итак, если мы предположим, что на сайте «Память народа» речь идет именно о сыне Клавдии Михайловны и Евгения Степановича Кобылинских, а это, скорее всего так и есть, то из документов, размещенных на этом сайте, я узнала следующее: Иннокентий Евгеньевич Кобылинский прошел всю войну, участвовал в боевых действиях, был награжден медалью «За отвагу» (08.08.1944г.) и орденом «Красной Звезды» (30.06.1945г.), был несколько раз ранен, в том числе имел два тяжелых ранения. Воевал с 1941 по 1945 г.г. в составе 300 гвардейского полка 99 гвардейской стрелковой дивизии. Имел звание гвардии лейтенанта, был командиром взвода. Из наградного листа на медаль я узнала, что Иннокентий Евгеньевич Кобылинский проявил мужество и отвагу в бою с финнами. Личным примером он вдохновлял и своих подчиненных на боевые подвиги. Гвардии лейтенант Кобылинский лично наблюдал за огневыми точками противника, находясь непосредственно у боевых расчетов и давал указания наводящим на точное нахождение целей противника. В этом бою взвод И.Е. Кобылинского уничтожил 7 пулеметных точек и одну 37 м/м пушку, обеспечив тем самым наступление пехоте. А вот что написано в наградном листе на орден «Красной Звезды»: «Гвардии лейтенант Кобылинский, командуя взводом автоматчиков, 29 марта 1945г. в бою за населенный пункт Кенез в Венгрии со своим взводом отразил две контратаки противника, чем способствовал задержанию противника до подхода 1-го стрелкового батальона. Отражая контратаки, взвод уничтожил свыше 15 гитлеровцев. В атаке населенного пункта первым ворвался в траншеи противника и в траншейном бою взводом уничтожил до 10 гитлеровцев. Сам в этом бою был тяжело ранен».
    По сведениям Орехово-Зуевского военного комиссариата после окончания войны И.Е. Кобылинский на учет в нашем военкомате не вставал. Что же произошло с Иннокентием дальше? Как сложилась его жизнь? Быть может, все же удастся что-то узнать о его дальнейшей судьбе? Итак, поиски продолжаются… 
 

    Ерошина Н.М., член Морозовского клуба

  
  
  
  Анатолий Николаевич родился 25 мая 1945 года в семье военнослужащего. Поэтому, с рождения и до 12 лет сопровождал отца во время службы в его переездах по военным городкам, в среднем по 3 года на одном месте.

  В Орехово-Зуеве закончил восьмилетку в школе №18 и в 1963г. 11-летку – среднюю школу № 6 г. Кроме положенной трудовой специальности, получил квалификацию помощника-киномеханика, участвуя в проекте «Детский кинотеатр Заря».

  После школы пошел по «стопам» отца – поступил в Серпуховское высшее командно-инженерное училище. Во время учебы занимался и общественной работой – был секретарем комсомольской организации курса, членом комитета ВЛКСМ училища.
  По окончанию училища, как окончивший обучение с красным дипломом, выбрал местом службы г. Мирный, Архангельской области. В то время это был полигон РВСН, ныне - космодром Плесецк . На космодроме прослужил 22 года, пройдя пусть от лейтенанта – начальника расчета, до подполковника – начальника лаборатории 1-го комплексного отдела испытательного управления. За время службы окончил военный т.н. «народный университет», а также факультет руководящего инженерного состава, ныне Военной академии РВСН им. Петра Великого (получил высшее военное образование). 

  За успехи в работе был награжден различными наградами, в т.ч. орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» 3 степени. За успехи в деле освоения космической техники и ее применения (принял непосредственное участие в подготовке и запуске более 200 космических аппаратов различного назначения) награжден Федерацией космонавтики СССР медалью им. В.Н. Челомея, Федерацией космонавтики России присвоено звание «Заслуженный испытатель космической техники». За долголетнюю и успешную службу на полигоне (космодроме) награжден медалью «За освоение космоса. г.Мирный», Обществом ветеранов космодрома Плесецк ему присвоено звание «Ветеран космодрома Плесецк» с вручением соответствующего знака. 

 
   После окончания службы 5 лет работал спасателем в г. Москве. Затем его работа была связана с применением компьютеров, офисной техники и информационных технологий: главный специалист отдела информационных технологий в Московском городском правовом Центре «ЗАЩИТА», затем в образовательных учреждениях города: в ОЗБИКО им. С. Морозова, в орехово-зуевских филиалах институтов ИНЭП и МИРБИС, Гуманитарном лицее.

  Выйдя «второй раз» на пенсию – занялся общественной работой: в 3х общественных организациях он входит в руководство, для этих организаций создал и сопровождает сайты. За активное участие в работе этих организаций имеет многочисленные награды (грамоты, знаки, медали).
  Кроме увлечения сайтостроительством, он давно и успешно занимается коллекционированием значков (фалеристикой) – в его коллекции более 2 тыс. значков по теме «Космос», с детства увлекается фотографией. Фотографии использует на созданных им сайтах общественных организаций, в газетах «Орехово-Зуевская правда», «Ореховские вести», «Подмосковная правда» и других интернет ресурсах.

 
   Основное место его общественной работы в настоящее время – Морозовский клуб. Здесь Анатолий Николаевич, входит в состав Совета клуба, ведет его сайт, фотографирует проводимые мероприятия, участвует в военно-патриотической работе, награжден Почетным знаком им. С. Морозова.

  Телепередача с Рябовым А.Н., которую сняли в Морозовском клубе 1 марта, планируется к выходу в эфир на Орехово-Зуевском ТВ в середине марта 2017г. А чуть позже все желающие смогут посмотреть это интервью в свободном доступе в Интернете.

  А. Стасов  
1.03.2017г.